Фидуциарные обязательства директора компании по английскому праву. Фидуциарные обязанности контролирующего участника Решения нефидуциарных работников

Беневоленская Злата Энгельсиновна - кандидат юридических наук (Санкт-Петербург).

"Фидуциарные отношения, - пишет Дж.Е. Пеннер, - это отношения, в которых фидуциар (доверенное лицо) имеет усмотрение относительно способов исполнения своих обязательств перед принципалом" <*>. Примерами фидуциарных отношений служат отношения между агентом и принципалом, между доверительным собственником и бенефициарием. Фидуциарное отношение - весьма широкое понятие, предполагающее действия одного лица в интересах другого. Доверенное лицо при этом имеет, во-первых, полномочия от принципала, а, во-вторых, свободное усмотрение в выборе средств удовлетворения интересов принципала. Отношения между директором и управляемой им компанией, с одной стороны, и отношения между участниками отношений доверительной собственности (trust), с другой стороны, в равной степени являются отношениями фидуциарными, однако существуют параллельно и пересекаются между собой лишь в исключительных случаях. Таким исключительным случаем является, например, возникновение конструктивной доверительной собственности (constructive trust) директора по отношению к имуществу, которое он (вольно или невольно) получил лично вследствие исполнения своих обязательств директора компании, скажем, вследствие доступа к имуществу или информации компании <**>.

<*> Penner J.E. The Law of Trusts. N.Y., 2004. P. 23 - 24.
<**> См.: Tomas G., Hudson A. The Law of Trusts. N.Y., 2004. P. 935 - 939.

О разграничении права доверительной собственности и права компаний пишут Г. Томас и А. Хадсон. Они считают, что современное право компаний произошло из права доверительной собственности и права партнерств, и данное преобразование имело место в конце XIX в. <*>. Заметим, что близость институтов доверительной собственности и права компаний подтверждает и тот факт, что директоры компаний длительное время считались доверительными собственниками в пользу компании и ее акционеров. Дж. Чарльзворт писал: "Директоры являются доверительными собственниками в пользу компании. Это относится: a) к деньгам и имуществу компании; b) к осуществлению предоставленных директорам прав..." <**>.

<*>
<**> Чарльзворт Дж. Основы законодательства о компаниях. М., 1958. С. 200 - 202.

Данная позиция и сейчас встречается в литературе применительно к управлению компаниями в процессе несостоятельности <*>. Тем не менее в современной английской литературе преобладает мнение, что между правами доверительного собственника в отношении trust fund и правами директоров в отношении имущества компании имеются принципиальные различия. Проистекают они из разграничения между правом доверительной собственности и правом компаний в целом. Основное различие между этими двумя институтами в том, что компания представляет собой юридическое лицо, доверительная же собственность юридического лица не образует <**>. Кроме того, компания является абсолютным собственником своего имущества, в то время как директоры компании не имеют какого-либо титула или права в отношении имущества компании и поэтому не являются доверительными собственниками в строгом смысле этого слова. Доверительный собственник по английскому праву, несомненно, имеет титул собственника (trustee) по отношению к имуществу, составляющему trust fund. По общему правилу конструкция доверительной собственности не применяется к праву компаний еще и потому, что в соответствии с правовой моделью доверительной собственности бенефициарии имеют по праву справедливости вещное право на имущество, составляющее trust fund; акционеры компании никаких вещных прав в отношении имущества компании не имеют <***>.

<*> "...the directors of the corporation to be trustees... to take charge of the corporation"s property, to collect the debts and property" // Lewis D. Solomon. Selected Corporation and Partnership. St. Paul, 1994. P. 12.
<**> См.: Tomas G., Hudson A. Op. cit. P. 935.
<***> См.: Ibid. P. 935 - 936.

Тем не менее многие авторы <*> сходятся в том, что директоры компании состоят с компанией в фидуциарных отношениях и имеют перед ней фидуциарные обязательства. О фидуциарных обязательствах директоров компании и пойдет речь в настоящей статье.

<*> См.: Penner J.E. Op. cit. P. 24 - 25; Pennigton R.R. Company Law. L., 2001. P. 709; Ferran E. Company Law and Corporate Finance. N.Y., 1999. P. 154.

Е. Ферран пишет: "Директоры находятся в фидуциарных отношениях с компанией" <*>. И далее Е. Ферран говорит о сходстве между статусом директора компании и статусом доверительного собственника: "Как доверительные собственники, так и директоры компании, имеют право контроля за имуществом (fund)... и техническая разница заключается лишь в том, что имущество доверительной собственности вверено доверительным собственникам, а имущество компании не вверено директорам" <**>.

<*> Ferran E. Op. cit. P. 154.
<**> Ibid. P. 156.

Директоры компании, как и доверительные собственники, должны действовать безвозмездно, если выплата вознаграждения не предусмотрена им надлежащим образом <*>.

<*> См.: Ibid.

Что же касается полномочий доверительных собственников и директоров компаний, то суды (иногда) признают, что возложение на директоров обязанности соблюдения строгих стандартов деятельности, требуемых от доверительных собственников, будет препятствовать процессу управления компаний и приведет к убыткам. То есть, исходя из соображений успешной коммерческой деятельности компании, директоры имеют более широкие полномочия, нежели доверительные собственники <*>.

<*> Ibid. P. 156 - 157.

В связи с изложенным вернемся к определению фидуциарного отношения, которое исходит из того, что фидуциар свободен в выборе способов удовлетворения интересов принципала <*>.

<*> См.: Penner J.E. Op. cit. P. 23 - 24.

Классическим основополагающим правилом реализации фидуциарных отношений является правило о том, что директоры компании должны реализовывать свое фидуциарное усмотрение добросовестно в интересах компании. Это правило установлено в деле Re Smith and Fawcett Ltd. Причем добросовестность усмотрения рассматривается не столько с точки зрения суда, сколько с позиций директора компании. Предположительно, в расчет принимается сложившаяся деловая практика.

Интересы компании, в свою очередь, отождествляются с долгосрочными интересами акционеров <*>. Интересы наемных работников не имеют приоритета перед интересами акционеров. Наиболее ярким примером нарушения интересов акционеров является несостоятельность или сомнительная состоятельность компании, потому что в этом случае над интересами акционеров превалируют интересы кредиторов компании <**>.

<*> См.: Ferran E. Op. cit. P. 158.
<**> Ibid.

Общими для всех фидуциариев (доверительных собственников, директоров компаний, агентов и партнеров) являются следующие фидуциарные обязанности:

• обязанность лояльности по отношению к принципалу;
• обязанность действовать добросовестно;
• не извлекать личной прибыли из доверенного фидуциару дела;
• не допускать конфликта между личными интересами и своими фидуциарными обязанностями;
• не извлекать выгоды для себя лично или для третьих лиц без согласия принципала <*>.

К фидуциарным обязательствам директоров компаний (не исчерпывающий перечень) относятся, например, следующие:

1. статус директора, его полномочия и существующие интересы подлежат обязательной регистрации корпорацией; сведения о данной регистрации должны быть доступны службе Государственного Секретаря по Торговле и Промышленности. Кроме того, каждая компания должна сообщать полные сведения о директорах в государственный регистрационный орган (Регистратор компаний) не позднее 14 дней после любого изменения состава директоров компании;
2. директоры не должны: злоупотреблять своими полномочиями, а также превышать указанные полномочия; быть связаны своим собственным усмотрением; делегировать свое право усмотрения;
3. директоры должны использовать свои полномочия с надлежащей целью;
4. директоры отвечают за убытки, причиненные компании нарушением своих фидуциарных обязательств.

Следует отметить, что фидуциарные обязательства директора компании и сейчас очень близки к фидуциарным обязанностям доверительного собственника. Некоторые из них совпадают почти буквально (см. табл. 1 на с. 131).

Таблица 1

Директоры не должны совершать действия или вступать в сделки, которые нарушают закон или же выходят за пределы правосубъектности компании, то есть являются действиями ultra vires для самой компании. В случае если компания вследствие подобных действий директоров несет убытки, то данные убытки взыскиваются с директоров компании, причем компания не обязана доказывать, что директоры действовали небрежно или неосмотрительно. Примером такого превышения полномочий является, например, рекомендация выплаты дивидендов акционерам в случае отсутствия или недостаточности прибыли согласно годовому балансу. Случаи превышения полномочий не всегда влекут безусловную ответственность директоров. Одобрение сделки общим собранием акционеров по общему правилу освобождает директоров от ответственности за превышение полномочий. При рассмотрении дел об ответственности директоров судами принимается во внимание как степень вины директоров, так и позиция общего собрания акционеров. Кроме того, принимается во внимание степень влияния директора на позицию всего совета директоров в ходе принятия того или иного решения. Например , если директор поддержал решение, повлекшее для компании убытки, но такое решение было принято и реализовано без согласия данного директора, директор ответственности не несет <*>.

<*> См.: Pennington R.R. Company Law. L., 2001. P. 710 - 711.

Директоры принимают собственные решения по своему усмотрению. Нарушением этого правила является деятельность директора, подчиненная каким-либо посторонним указаниям или инструкциям, не соответствующим интересам компании. По общему правилу директоры не должны делегировать кому-либо свое право усмотрения. На практике данное требование может быть изменено или отменено положениями учредительных документов компании. Согласно данным положениям директорам может быть позволено делегировать свои полномочия коллегиальным или единоличным органам (поверенным). В случае, если делегирование полномочий не предусмотрено документами компании, любой случай делегирования полномочий является недействительным и его последствия не связывают компанию какими-либо обязательствами.

Директор должен использовать свои полномочия с надлежащей целью. Как правило, учредительные документы компании содержат самые общие положения о целях деятельности компании и ее директоров. По общему правилу суды не должны априори ограничивать свободу усмотрения директора, исходя из презумпции, что директор действует добросовестно, исходя из интересов компании. Е. Ферран пишет: "Гибкий прагматический подход, разделяемый Лордом Вилберфорсом, означает, что было бы ошибочно разграничивать начальные и последующие цели, во имя которых может быть надлежащим образом использовано полномочие по выпуску акций... Увеличение капитала - это цель, ради которой данное полномочие может быть использовано, но одновременно могут существовать и другие цели, такие как размещение бонусов, продвижение акционерной схемы для сотрудников... или приобретение выгодных деловых возможностей для компании, ради которых могут быть использованы полномочия директора. Кроме того, надлежащей целью будет любая цель, прямо предусмотренная учредительными документами компании" <*>.

<*> Ferran E. Company Law and Corporate Finance. N.Y., 1999. P. 163 - 164.

Судебная практика <*> указывает также и на случаи, в которых фидуциарная обязанность директора нарушена. В частности, при выпуске акций директор не должен способствовать или преследовать цель сформировать новое большинство акционеров компании взамен прежнего. Эти вопросы должны решаться исключительно акционерами, но не директорами компании.

<*> См.: Ibid. P. 164.

Нарушение правила о надлежащей цели использования полномочий может быть истолковано как: злоупотребление полномочиями; превышение полномочий.

Размещение акций, совершенное с ненадлежащей целью, по общему правилу признается действительным, несмотря на то, что директоры нарушили свой фидуциарный долг. Если же такое размещение произведено в отношении лиц, осознававших ненадлежащий характер или цель сделки, то сделка аннулируется по иску компании.

Следует отметить, что деятельность директора компании по английскому праву "подстрахована" существованием в английском праве доверительной собственности. Незаконное (вольное или невольное) обогащение директора за счет компании порождает constructive trust в пользу компании в отношении имущества, оказавшегося в личном владении директора. Аналогичным образом возникает resulting trust в случае, если директор неправомерно передал имущество компании третьим лицам. В деле Hogg v. Cramphorn директоры предоставили заем неким доверительным собственникам, цель которого была признана ненадлежащей. Судья Бакли установил, что указанные доверительные собственники имеют обязательства resulting trust в отношении полученного в заем и обязаны этот заем возвратить компании. То есть суд установил, что в отношении займа возник resulting trust в пользу компании. В целом суды уделяют больше внимания анализу злоупотребления полномочиями, нежели анализу превышения полномочий. Но злоупотребление полномочиями и превышение полномочий могут быть сторонами одной медали <*>.

<*> См.: Ferran E. Op. cit. P. 166 - 167.

В любом случае директоры отвечают за убытки, причиненные компании действиями с ненадлежащей целью, а равно возмещают компании любую прибыль, полученную вследствие указанных ненадлежащих действий.

Сделки, совершенные с имуществом компании, без предоставления встречного удовлетворения, влекут ответственность директора перед компанией (Bishopsgate Investment Management Ltd. v. Maxwell).

Обширная судебная практика свидетельствует также о том, что истец против директора компании должен быть надлежащим, способным в полной мере представлять в деле интересы компании.

Отдельную проблему представляют взаимоотношения директора с компанией в плане сделок между ними и столкновения интересов. За некоторыми исключениями, компания не может предоставить директору заем или так называемый квазизаем, в котором участвуют третьи лица, помимо директора и компании. Особый запрет установлен для займов и квазизаймов между публичной компанией и ее директором <*>. Существует ряд исключений из этих общих правил. Например , дозволяется сделка займа, не превышающая по сумме 20000 фунтов стерлингов, если сумма предоставляется директору для реализации целей компании. Такая сделка должна быть одобрена общим собранием акционеров. Существуют и другие исключения из этого правила <**>.

<*> См.: S.S. 330, 331, 332 Company Act 1958 // Company Law. Ninth Edition by D. French. N.Y., 2005. P. 207 - 209.
<**> См.: Pennington R.R. Op. cit. P. 693 - 695.

Нарушение предусмотренных здесь положений влечет за собой как уголовную, так и гражданскую ответственность. Для незаконных сделок между публичной компанией (или группой, включающей публичную компанию) и ее директором установлена уголовная ответственность, для сделок частных компаний - гражданско-правовая.

Иск к директору компании может быть предъявлен как самой компанией, так и (при определенных обстоятельствах) отдельными акционерами. Директор может просить суд об освобождении от ответственности, а суд может удовлетворить его требования, если будет доказано, что директор действовал добросовестно и разумно. Это правило, очевидно по аналогии, базируется на Законе о доверительной собственности 1925 г., на основании которого суд может освободить от ответственности доверительных собственников за нарушение условий доверительной собственности в том случае, если доверительные собственники докажут, что предприняли все необходимые меры для избежания неблагоприятных последствий нарушения доверительной собственности. Эти правила применимы и для директоров компании, совершивших нарушение фидуциарных обязательств.

Фидуциарное право чрезвычайно запутанно. Суды общего права ежедневно налагают фидуциарные обязанности на участников бесчисленного множества отношений, среди которых отношения между доверительным управляющим и бенефициаром, работником и работодателем, директором и акционером, адвокатом и клиентом, врачом и пациентом.

В каждом из таких случаев суды требуют от фидуциаров следовать генеральной обязанности, но бесконечные вариации на эту тему адаптируют указанную обязанность к конкретной ситуации. Более того, суды регулярно возлагают фидуциарные обязанности ad hoc в отношениях, в которых одно лицо оказывает доверие другому, в результате чего

становится подверженным вреду со стороны последнего.

Под фидуциарной обязанностью понимается прежде всего обязанность преданности (duty of loyalty), бескорыстия , т.е. обязанность воздерживаться от своекорыстного поведения в отношении ценного актива бенефициара при осуществлении принадлежащих фидуциару дискреционных полномочий . Обязанность проявлять заботу и осмотрительность (duty of care), хотя и упоминается почти всегда в неразрывной связи с обязанностью преданности, не является по своей природе фидуциарной, так как может возникать и в тех отношениях, которые таковыми не являются .

Фидуциарное обязательство представляет собой механизм, позволяющий праву обеспечивать защиту в ситуациях, в которых по ряду причин дискреционное усмотрение одного лица должно подлежать контролю в силу специфики возникших у него отношений с другим лицом . Многие авторы принципиальными моментами фидуциарного отношения называют широкие, неограниченные полномочия на стороне фидуциара и отсутствие (или невозможность) контроля над его действиями со стороны бенефициара. Проблема затруднительности контроля со стороны собственника часто бывает вызвана отсутствием у него необходимой квалификации и информации. Таким образом, фидуциарные обязанности позволяют компенсировать собственнику этот недостаток в контроле над действиями контролирующего лица с помощью последующего судебного контроля .

Принцип фидуциарных отношений базируется на презумпции того, что фидуциар может отказаться от своих собственных интересов и наилучшим образом действовать исключительно в интересах бенефициара. Таким образом, право презюмирует высокую степень альтруизма фидуциара .

Наивысший стандарт фидуциарных обязанностей был задан в деле Meinhard V. Salmon , в котором судья Кардозо дал толкование принципа фидуциарных отношений через моральный императив. Дело Meinhard, касающееся, как ни странно, не корпораций, а совместного предприятия (joint venture) , оказало колоссальное влияние на дальнейшее развитие доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях.

Судья Кардозо применил в данном деле принцип фидуциарности в его широком понимании, элегантно выраженном в знаменитом пассаже: «Партнеры совместного предприятия, как сотоварищи, в ходе ведения совместного дела несут друг перед другом обязанность наивысшей преданности. Многие формы поведения, которые могут быть позволены в повседневной жизни для участников обычных договорных отношений, запрещены для тех, кто связан фидуциарными узами...

Не только честность, но проявление наивысшей степени уважения является в данном случае стандартом поведения» .

На дальнейшее развитие фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях существенное влияние оказали решения по трем делам судов штата

Массачусетс: Donahue v. Rodd Electrotype Co. 237 , Wilkes v. Springside Nursing Home, Incd 3 и Smith v. Atlantic Properties, Inc. .

Обоснование фидуциарных обязанностей, данное судом в деле Donahue 240 , как и в деле Meinhard, выражало скорее этические стандарты проведения в предпринимательских отношениях, чем четкие юридические нормы 241 . Суд в этом деле признал, что участники закрытой корпорации несут друг перед другом практически такие же фидуциарные обязанности, какие возложены на товарищей в товариществе 242 . Суд описал данную обязанность как обязанность высшей добросовестности и преданности, под которой понимается невозможность акционеров действовать своекорыстно или исключительно в своих интересах в нарушение лежащей на них обязанности преданности по отношению к другим акционерам и корпорации в целом 243 . Суд признал, что, поскольку миноритарии лишены возможности продать акции, а мажоритарий может легко манипулировать финансовым положением миноритариев, ситуация в закрытой корпорации сама по себе предполагает злоупотребление мажоритарием своими правами в ущерб интересам миноритариев 244 .

Ответ на вопрос о том, в каких именно случаях происходит нарушение фидуциарных обязанностей, был дан в деле Wilkes v. Springside Nursing Home, Inc. 245 , которое знаменует собой вторую ступень развития доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях 246 .

В этом деле еще более обострилась проблема конфликта интересов, наметившаяся в делах Meinhard и Donahue, которая существенно осложняет анализ фидуциарных обязанностей. В деле Wilkes суд определил, что наличие нарушения фидуциарных обязанностей зависит от того, может ли контролирующий участник продемонстрировать законную и оправдываемую интересами компании цель своих действий или нет . Если такая цель может быть продемонстрирована, презюмируется, что оспариваемое действие не нарушает фидуциарные обязанности, если только миноритарии не смогут доказать, что та же самая цель могла быть достигнута иным способом, в меньшей степени ущемляющим их интересы . Поскольку в деле Wilkes мажоритарные участники не смогли показать подобную законную деловую цель, суд посчитал их нарушившими свои фидуциарные обязанности.

Третье дело в обозначенной трилогии - Smith v. Atlantic Properties, Inc. В данном деле суд указал, что своекорыстное поведение контролирующего акционера является оправданным и не нарушающим фидуциарные обязанности до тех пор, пока этот акционер имеет более вескую причину такого поведения, чем неконтролирующий акционер. Таким образом, в деле Smith было окончательно признано, что нарушения фидуциарных обязанностей можно избежать, если предложить разумную и обоснованную с точки зрения интересов компании причину нарушения прав миноритариев .

Третий этап развития доктрины фидуциарных обязанностей акционеров в закрытой корпорации ознаменовался окончательным отходом от стандарта наивысшей добросовестности и лояльности, провозглашенного в деле Donahue, и его трансформацией в более прагматичный подход, который прямо допускал заинтересованное поведение контролирующего акционера, запрещая лишь причинение миноритариям намеренного вреда.

Суды стали выносить решения о нарушении контролирующими акционерами своих фидуциарных обязанностей только в случае их явного злоупотребления своими полномочиями и намеренного отстранения миноритариев от участия в прибыли компании. Иными словами, несмотря на то что суды продолжали называть подобные действия контролирующих акционеров нарушением их фидуциарных обязанностей, в действительности это больше напоминало совершение умышленного деликта по вытеснению миноритариев (tort of freeze-out) . Таким образом, первоначальный смысл данной концепции был совершенно утрачен в ходе подобного правоприменения .

Эта риторика наиболее отчетливо проявилась в деле Zidell v. Zidell , в котором суд указал, что его обязанность заключается в восстановлении нарушенного права, а не в примирении конкурирующих интересов бизнесменов, поэтому отсутствие недобросовестности, обмана, нарушения фидуциарных обязанностей, злоупотребления правом или иного неправомерного деяния означает отсутствие оснований для вмешательства со стороны суда.

В дальнейшем суды начали требовать от миноритарного акционера доказательств совершения не единственного нарушения его прав со стороны мажоритария, а нескольких таких нарушений (серии нарушений), в результате чего получил свое развитие деликт из вытеснения (tort of freeze-out).

Теория вытеснения миноритарных акционеров была подробно описана в деле Sugarman v. Sugarman , в котором суд посчитал, что в обоснование иска миноритарный акционер должен обязательно показать, что мажоритарный акционер использовал несколько механизмов, способствующих отстранению миноритария от участия в распределении прибыли путем получения дивидендов или заработной платы, и что предложение продать свой пакет по заниженной цене было кульминацией плана мажоритария по вытеснению миноритария . Кроме того, суд указал, что подобные действия должны быть убыточными для миноритарного акционера, нарушение - умышленным, а лишение миноритария дохода - намеренным .

Таким образом, если ранее суды при рассмотрении дел о нарушении фидуциарных обязанностей были безразличны к категориям противоправности и виновности при оценке поведения контролирующего акционера (достаточно было доказать факт неравного отношения к миноритариям и отсутствия преданного отношения к их интересам), то на третьем этапе ими стала допускаться возможность действий контролирующего акционера исключительно в своем интересе, которые не признавались более нарушением per se 251 .

Применение фидуциарной ответственности негосударственных пенсионных фондов (НПФ), включая методологию надзора за соблюдением ими фидуциарных обязанностей, обсудили на совещании в Банке России с участием представителей саморегулируемых организаций НПФ и фондов.

Закон о введении фидуциарной ответственности НПФ был принят весной текущего года. Фонды должны приобретать и реализовывать активы на наилучших доступных условиях на момент заключения сделки. В случае выявления нарушений, если фонд купит активы по более высоким ценам, чем есть на рынке на момент заключения сделки, он возместит разницу цен за счет собственных средств. Решение о наличии нарушения и величине возмещаемых убытков будет принимать Банк России на основании мотивированного суждения. За фондами остается право оспорить его, обратившись в специальную комиссию регулятора.

Банк России проанализировал инвестиционную деятельность ряда участников финансового рынка и выявил случаи, которые можно отнести к спорным с точки зрения выгоды для клиентов. Смоделированные на их основе кейсы стали предметом обсуждения с участниками рынка.

"Для регулятора очень важно получить обратную связь, как рынок воспринимает наш анализ, - прокомментировал итоги обсуждения директор Департамента коллективных инвестиций и доверительного управления Кирилл Пронин. - В диалоге как с участниками рынка, так и внутри Банка России мы сформируем описание плохих практик, которое будет применяться регулятором в ходе надзора в качестве базы для принятия мотивированного суждения. Также список плохих практик, разумеется, будет пополняться по результатам надзорной деятельности. Кроме того, мы начали работу над формированием ряда триггеров, которые позволят выявлять операции, имеющие признаки несоблюдения фидуциарных обязанностей и выполнения операций не на лучших условиях".

Обзор документа

Ранее был принят Закон о введении фидуциарной ответственности НПФ.

Фонды должны приобретать и реализовывать активы на наилучших доступных условиях на момент заключения сделки. В случае выявления нарушений, если фонд купит активы по более высоким ценам, чем есть на рынке на момент заключения сделки, он возместит разницу цен за счет собственных средств. Решение о наличии нарушения и величине возмещаемых убытков принимает Банк России на основании мотивированного суждения. За фондами остается право оспорить его, обратившись в специальную комиссию регулятора.

Банк России выявил случаи, которые можно отнести к спорным с точки зрения выгоды для клиентов. Смоделированные на их основе кейсы стали предметом обсуждения с участниками рынка.

Регулятор намерен подготовить описание плохих практик, которое будет применяться в ходе надзора в качестве базы для принятия мотивированного суждения. Список плохих практик будет пополняться по результатам надзорной деятельности. Также идет работа над формированием ряда триггеров, которые позволят выявлять операции, имеющие признаки несоблюдения фидуциарных обязанностей и выполнения операций не на лучших условиях.

По словам представителя регулятора, несколько НПФ не будут акционироваться и не будут подавать ходатайство на вступление в систему. Соответственно, они должны будут вернуть накопления граждан России в ПФР. Напомним, что те НПФ, которые хотят продолжить работу с пенсионными накоплениями граждан России, должны до конца текущего года акционироватся и подать заявку на участие в системе гарантирования прав застрахованных лиц.

Кроме того, несколько фондов находятся в процессе ликцидации, и Банк России уже перечислил средства их клиентов (тело накоплений) в Пенсионный фонд России. "Конечно, весь этот процесс имел негативный информационный фонд, но мы продолжим разъяснять гражданам значение пенсионных накоплений и подбадривать их", - сказал Швецов.

За 2 года акционировалось 64 НПФ, теперь в процесс акционирования должны вступать те НПФ, которые работают на рынке негосударственного пенсионного обеспечения, хотя dead-line по акционированию для них наступить в 2019 году.

"Система становится прозрачнее, понятнее, интернсивность надзора увеличивается, - сказал С.Швецов. - Но то, что нас действительно беспокоит - это та бизнес-модель, которую выстраивают акционеры, предполагая использовать средства пенсионных накоплений своих НПФ не только для публичного инвестирования в публичные инструменты, но и также для финансирования проектов, полностью или частично аффилированных с самими акционерами. Это нас беспокоит, мы будем осуществлять жесткий надзор, чтобы исключить практику перетока стоимости, которая подлежит распределнию между пенсионерами, в те проекты, которые контролируют акционеры". Он также подчеркнул, что в тех фондах, которые уже присутствуют в системе гарантирования, активы по направлениям инвестирования находятся "в порядке".

"Мы не исповедует теорию абсолютной доходности, мы все меряем относительными показателями", - продолжил С.Швецов.

В этом смысле инициативы Банка России по усилению ответственности НПФ перед своими клиентами направлена на повышение роли фидуциарной ответственности за то, как принимаются инвестиционные решения, в чьих интересах осуществляется управление пенсионными активами. "Надо сконцентрировать фидуциарную ответственность, а не размывать ее среди большого круга юридических лиц и теневых директоров", - отметил С.Швецов.

Он отметил, что регулятор сегодня "реально понимает, что и где лежит и кто за это все отвечает", но это нужно подкреплять правоприменительной практикой. "Фидуциарная ответственность - это наш главный вектор, который с одной стороны существенно позволит реализовать инвестиционную декларацию по намерениям, а с другой позволит добиваться тех результатов, которые удовлетворят и акционеров, и пенсионеров". Элементы фидуциарной ответственности есть сейчас в законодательной практике, но это нужно более четко прописывать в законах, отметил представитель регулятора, и вводить в судебную практику. Он пояснил, что говорит о судебной ответственности должностных лиц.

С.Швецов добавил, что доверительном управлении не всегда виден ущерб. "Вы, например, заработали 8% доходности вместо 12% - и где здесь ущерб? Есть упущенная выгода. Но все эти материи пока что не находятся в правоприменительной практике", - пояснил он журналистам.

Фидуциарная ответственность - материальная ответственность физических лиц, являющихся генеральными директорами и членами совета директоров акционерного общества перед руководимым ими акционерным обществом, в котором их действия привели к убыткам (Investfunds.ru).

Несмотря на закрепление в Гражданском кодексе РФ добросовестности сторон гражданских правоот­ношений как одного из основополагающих принци­пов гражданского права, категория фидуциарности не утратила своей практической значимости. Фидуциарные отношения являются специфическим общепра­вовым феноменом, имеющим весьма существенные страновые и отраслевые отличительные признаки. Данная статья посвящена рассмотрению особенно­стей установления, изменения и прекращения фиду­циарных отношений в России и зарубежных странах.

На текущем этапе развития доктрины фидуциарных отношений можно выделить три области ее прояв­ления. Во-первых, это обязательственное право. По умолчанию любые обязательственные правоот­ношения, где есть кредитор (от лат. credo - верю) и должник, основаны на вере. Однако существует определенная группа сделок, «самое существо которых опирается на взаимное доверие их участников» . Речь идет о так называемых фидуциарных (от лат. fiducia - доверяю) сделках.

Как практически всякий институт современного кон­тинентального права, фидуциарные сделки имеют свои корни в римском праве, где fiducia обозначала определенный вид залога, по которому должник в ка­честве обеспечения исполнения обязательств пере­давал имущество в собственность кредитору. Нали­чие фидуциарных обязательств характерно не толь­ко для континентальной, но и для англо-саксонской правовой семьи, где под ними понимаются обяза­тельства сторон, основанные на «самых высоких и правдивых принципах морали» . За такими весьма абстрактными и экзальтированными характеристи­ками фидуциарных обязательств кроется довольно серьезный набор правовых элементов, образующих особый режим их применения.

Общая характеристика фидуциарных обязанностей

Российское право

В российском правоведении фидуциарны­ми называются сделки, в которых следует от­личать внутренние отношения между участ­никами сделки от тех внешних правомочий, которые в результате сделки приобретает один из ее участников . В качестве нагляд­ного примера подобного расхождения мож­но привести договор комиссии. Согласно ст. 996 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), вещи, поступившие к комиссионеру от комитента либо приобретенные комиссионе­ром за счет комитента, являются собствен­ностью последнего. Однако при этом сделки, предметом которых являются эти вещи, со­вершаются от имени комиссионера. То есть во внешних отношениях комиссионер высту­пает в роли собственника вещей, несмотря на то, что, исходя из внутренних отношений между комиссионером и комитентом, соб­ственником является именно последний.

Трудно не согласиться и с Ю.С. Гамбаровым, указывавшим, что к фидуциарным относят­ся сделки, «которые, сверх объявленных ими последствий, имеют целью произвести еще другие, уклоняющиеся от первых и остающи­еся скрытыми для третьих лиц последствия» .

В отличие от большинства сделок, также ос­нованных на доверии, доверие в фидуциар­ных сделках имеет принципиальное право­вое значение. Иначе говоря, доверие между сторонами является своего рода необходи­мым условием такой сделки. Вместе с тем, вряд ли будет корректно называть доверие как существенное или необходимое условие сделки в контексте ст. 432 ГК РФ. Согласно указанной статье существенными условиями сделки являются условия, по которым долж­но быть достигнуто соглашение между сто­ронами. Представляется, что доверие меж­ду сторонами не относится к таким условиям. Оно либо есть, либо его нет. Договориться на будущее о психическом состоянии, чувствах и отношении друг к другу сторон сделки не­возможно.

Тем не менее, право не игнорирует психо­логическую составляющую фидуциарных сделок и устанавливает особые правовые последствия как наличия доверия между сторонами, так и его утраты. Лично-дове­рительный характер отношений между сторонами фидуциарных сделок означает, что исполнение обязательств по ним третьим лицом (ст. 313 ГК РФ) невозможно. По об­щему правилу поверенный и доверитель­ный управляющий должны исполнить выте­кающие из договоров обязательства лич­но. В то же время еще в начале XX века Л.С. Таль писал, что личное исполнение нельзя отождествлять с личным доверием . В под­тверждение данным словам действующий ГК РФ предусматривает, что личное исполнение обязательно для сторон и по некото­рым нефидуциарным сделкам (например, по договору на выполнение НИОКР).

Другим также не безусловным признаком фидуциарных сделок является особый порядок их расторжения. Возможность односто­роннего безмотивного отказа от исполнения обязательств, вытекающих из таких сделок, - последствие утраты доверия между сторонами фидуциарной сделки. Например, такой порядок предусмотрен для договоров пору­чения и простого товарищества. По мнению некоторых ученых, данный признак обязателен для всех фидуциарных сделок . В то же время такой односторонний отказ, соглас­но распространенному в доктрине мнению, допускается лишь в отношении безвозмезд­ных сделок . Данная позиция, впрочем, игно­рирует возможность заключения возмездных фидуциарных сделок.

Тем не менее, ГК РФ содержит правила о возможности заключения возмездных сделок, которые традиционно классифициру­ются как фидуциарные, например, договора поручения, когда поверенный выступает в качестве коммерческого представителя. К подобным договорам можно отнести и бес­срочный агентский договор, который, несмотря на возмездный характер, предус­матривает возможность одностороннего отказа от его исполнения (ст. 1010 ГК РФ). Отсутствие такой возможности в случае за­ключения срочного агентского договора яв­ляется основанием отрицания некоторыми авторами фидуциарной природы агентско­го договора.

Вместе с тем, другая группа ученых допуска­ет фидуциарный характер отношений между сторонами даже при отсутствии опции одно­стороннего отказа от исполнения . По нашему мнению, более обоснованной представ­ляется вторая позиция. Сведение института фидуциарности к возможности односторон­него отказа от исполнения данных обяза­тельств в любой момент представляется чрезмерным упрощением юридической при­роды таких отношений.

Английское право

В английском праве не существует четко сло­жившегося понятия фидуциарных обязанностей, и объяснить, что под ними понимается в системе общего права, проще, рассматри­вая конкретные обязанности фидуциариев, нежели пытаясь дать этому институту жест­кое определение . Причина этого во мно­гом заключается в том, что объем фидуци­арных обязанностей различается в зави­симости от рассматриваемых отношений и обстоятельств . В то же время за всеми фидуциариями признаются общие обязанности действовать добросовестно, не создавать конфликта между фидуциарными обязанно­стями и личными интересами и воздержи­ваться от действий, связанных с их статусом и несущих выгоду им лично либо третьим ли­цам, без информированного согласия их до-верителя .

Ключевым признаком фидуциарных обязан­ностей в английском праве является обязанность действовать в интересах другого ли­ца (в отличие от общего контрактного права, которое в целом исходит из того, что каждая сторона договора действует в первую оче­редь к собственной выгоде).

Фидуциарные обязанности в Великобритании могут быть разделены на две основные кате­гории: обязанности, основанные на опреде­ленном статусе лиц, и обязанности, возника­ющие из фактических отношений между ними.

Обязанности, возникающие из положения ли­ца, включают в себя отношения между агентом и принципалом, юристом и его клиентом , опе­куном и подопечным, а также сторонами траста (бенефициаром и trustee) . Траст представля­ет собой конструкцию англосаксонской право­вой системы, основанную на доверительных от­ношениях, в рамках которой происходит рас­щепление права собственности. Расщепление происходит между доверительным собствен­ником (trustee), за которым закрепляется титул собственности в соответствии с общим правом, и бенефициаром, за которым остается титул собственности по праву справедливости.

В то же время фидуциарные отношения мо­гут также возникать и вне определенного статуса сторон, на основании фактических обсто­ятельств. Это возможно даже в случаях кон­трактных отношений, если одна из сторон находится в таком положении, которое дает ей возможность оказывать существенное вли­яние на другую сторону, получать от нее информацию на основании установившихся до­верительных отношений либо принимает обя­зательство действовать в интересах такой стороны. В этом случае обязательства в соответствии с правом справедливости (equity) по­лучают фидуциарный характер и судебную за­щиту. В то же время следует иметь в виду, что право справедливости не распространяется на правомерные условия договора, и стороны вправе ограничить или исключить фидуциар­ные отношения условиями контракта . Приме­рами таких отношений могут служить некото­рые совместные предприятия, а также опреде­ленные трудовые отношения (см. далее).

Такие фидуциарные отношения включа­ют в себя также обязанность по раскрытию всей существенной для сделки информации. Так, брокер, получивший указание от клиен­та приобрести определенные ценные бума­ги, не вправе продать клиенту бумаги, принадлежащие ему самому, если клиент не был проинформирован об этом и не дал свое согласие . Пределы такой обязанности чет­ко не определены; в одних случаях необходимо раскрыть лишь существенные факты, в других самого факта раскрытия информа­ции будет недостаточно - в случае судебно­го спора необходимо будет доказать, что со­вершенная сделка являлась результатом не­зависимого волеизъявления (это ситуации, в которых презюмируется злоупотребление влиянием (undue influence)).

Примерами вторых случаев являются отно­шения доктора и пациента, родителя (опе­куна) и ребенка и даже, в некоторых случа­ях, жениха и невесты (но, что интересно, не мужа и жены - вероятно, регистрация бра­ка в Великобритании не воспринимается как факт, способствующий доверительным отно­шениям между супругами). Впрочем, каждый из таких случаев рассматривается индиви­дуально, с помощью выработанного судами теста, который определяет, вкладывала ли сторона в отношения особое доверие и уве­ренность в действиях другой стороны в ее ин­тересах , и даже у английских жен есть шанс доказать злоупотребление их доверием .

Кроме того, в некоторых случаях фидуциар­ные обязательства по раскрытию информации в английском праве могут возникать даже на стадии преддоговорных отношений. В частности, такие обязанности могут включать в се­бя не просто воздержание от недостоверных заявлений, но и раскрытие всей относящейся к договору информации либо сообщение не­обходимых для контракта пояснений. Наруше­ние такой обязанности в первую очередь слу­жит основанием для деликтного иска, однако в случаях, когда договор заключался под услови­ем «наивысшей добросовестности» (uberrima fides), нарушение этой обязанности может слу­жить основанием и для расторжения догово­ра и взыскания всех доходов, полученных зло­употребившей стороной в результате нарушений . Так, клиент, чьи интересы представлял недобросовестный адвокат, нарушивший свои фидуциарные обязанности, успешно взыскал полученный адвокатом гонорар .

Фидуциарные обязанности в каждой из обо­значенных областей права могут иметь раз­личные основания возникновения. В рамках обязательственного права источником воз­никновения фидуциарных обязанностей тра­диционно являются договоры и иные сделки. В рамках вещного права ситуация не столь однозначная. Исходя из определений поня­тия «траст», которые дают ведущие англий­ские специалисты, источником появления фидуциарных обязательств является право справедливости (equity) . В свою очередь, в странах, где этот институт был позаимство­ван из англо-саксонского права, например, во Франции, траст пытаются осмыслить как договорную конструкцию .

Фидуциарные обязанности в корпоративном праве

Говоря о фидуциарных отношениях, невоз­можно не упомянуть область права, в которой они нашли, пожалуй, наибольшее практиче­ское применение, - корпоративное право.

Конкретное содержание фидуциарных обязанно­стей в корпоративном праве большинства разви­тых правопорядков во многом совпадает. Тради­ционно авторы выделяют две фидуциарные обя­занности: лояльность (duty of loyalty) и разумная забота (duty of care). Обязанность лояльности проявляется в том, что в случае конфликта инте­ресов субъект данной обязанности должен дей­ствовать исключительно в интересах корпора­ции. В свою очередь, обязанность заботы прояв­ляется в применении навыков, знаний и умений, обычно требуемых в подобной ситуации.

Указанные фидуциарные обязанности в корпо­ративном праве России называются, соответственно, обязанности действовать добросо­вестно и разумно. С недавнего времени обязанности действовать от имени юридического лица добросовестно и разумно были закреплены в ст. 53.1 ГК РФ. Указанная статья фактически по­вторила правила, ранее сформулированные Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ .

Круг субъектов, связанных фидуциарными обязательствами по отношению к компании или ее участникам, в различных правопорядках может не совпадать. Подобного рода обя­зательства могут существовать у членов орга­нов управления корпорации, ее работников, мажоритарных и миноритарных акционеров. Например, в рамках доктрины корпоративных возможностей существует положение о том, что члены органов управления корпорации, ее сотрудники, а также контролирующий акцио­нер не вправе использовать бизнес-возмож­ности корпорации исключительно в собствен­ных интересах. Обратное будет означать нару­шение обязанности лояльности по отношению к корпорации . В России до принятия указан­ных выше норм круг субъектов, связанных по отношению к обществу фидуциарными обя­занностями, по сути, сводился к членам орга­нов управления общества. Теперь же, помимо них, ответственность за нарушения обязан­ностей действовать добросовестно и разум­но возложена на лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридиче­ского лица, в том числе давать обязательные указания членам органов управления.

В английском корпоративном праве круг воз­можных фидуциариев еще шире. Так, в Великобритании лица, привлекающие капитал в компанию (т. н. promoters, таковыми мо­гут выступать инвестиционные банки, андер­райтеры и т. п.), хотя и не выступают в каче­стве агентов компании, все же «совершают действия в интересах иного лица», и, соответственно, признаются фидуциариями . Они обязаны воздерживаться от извлечения «тайной выгоды» и раскрывать информацию обо всех прибылях, полученных в результа­те сделок, совершаемых в ходе привлечения капитала. Нарушение этой обязанности де­лает такие сделки оспоримыми по иску компании . Интересным следствием данной нормы общего права является логический вывод о том, что, хотя компания может еще не существовать как субъект права, она при­знается уже существующей с точки зрения доктрины фидуциарных обязанностей.

Для директоров компаний английское право разработало целый комплекс норм, регулирующих их фидуциарные обязанности, даже кра­ткое описание которых может служить пред­метом отдельной статьи. Как и сотрудники (см. далее), директора несут обязанности осущест­влять должную заботу и применять необходи­мые навыки и умения. Директора также должны проявлять лояльность к компании , разумную осмотрительность , не допускать конфлик­та интересов и не извлекать прибыль из фи­дуциарных отношений между ними и компани­ей без надлежащего одобрения независимых директоров или акционеров , иногда и после прекращения их полномочий. Большинство из этих обязанностей достаточно расплывчаты, и их пределы во многом зависят от фактических обстоятельств конкретной ситуации.

Определить источник фидуциарных обязан­ностей в корпоративном праве еще сложнее. Учитывая тесные связи между правом компа­ний и правом доверительной собственности в Англии, можно предположить, что фидуциар­ные обязанности в корпоративном праве, так же как и в праве доверительной собственно­сти, являются результатом юридической эволюции и своего рода требованиями самой правовой системы. Для российской правовой системы такое объяснение оснований возник­новения фидуциарных обязанностей представляется неуместным. Закрытый перечень оснований возникновения гражданских прав и обязанностей в российском гражданском праве содержится в ст. 8 ГК РФ, однако подобрать однозначно подходящий вариант из данного перечня чрезвычайно сложно.

Фидуциарные обязанности в трудовых отношениях

Определенные сомнения по поводу фиктив­ного характера фидуциарных обязанностей в корпоративном праве могут возникнуть в связи с тем, что фидуциарные обязанности могут в некоторых правопорядках вытекать из трудовых правоотношений.

Отношения между работодателем и работни­ком в Великобритании по своей природе не носят фидуциарный характер, однако в опреде­ленных случаях могут служить основанием для возникновения фидуциарных обязанностей, если это предусмотрено контрактом или прямо вытекает из ситуации (например, если сотруд­ник получил доступ к конфиденциальной информации) . При этом сотрудник, в отличие от директора, обязанного раскрыть конфликт ин­тересов, не несет обязанности сообщить рабо­тодателю о возможном нарушении (хотя в не­которых случаях обязан сообщить о таких нарушениях со стороны своих коллег ).

В тех случаях, когда за сотрудником призна­ется фидуциарная обязанность разумной заботы, она состоит из двух частей: непосред­ственно обязанности осуществлять заботу (due care) и обязанности применять при этом необходимые навыки и умения (due skill). Наиболее яркой иллюстрацией первой из этих обязанностей является закрепленная практически во всех правовых системах, в том чис­ле и в российской, обязанность бережного отношения к имуществу работодателя. В основе обязанности применять необходимые для вы­полнения данной работы навыки и умения ле­жит абстрактная ситуация, при которой под­разумевается, что работник дает обещание в том, что он способен осуществлять работу на требуемом уровне. Обнаружившаяся неспо­собность сделать это считается нарушением подразумеваемого обещания и, следователь­но, договора. Подобное нарушение дает работодателю право уволить работника. Ранее в английском праве у работодателя была воз­можность сделать это немедленно после об­наружения нарушения ; на сегодняшний же день такое право работодателя ограничено процедурными нормами.

Одним из условий признания подобных дей­ствий нарушением является причинение вреда основному работодателю. В случае, если это­го доказать не получится, суды встанут на сторону работника. Так, в деле Helmet Integrated Systems Ltd v Tunnard работник компании по­сле увольнения открыл собственную компа­нию, которая конкурировала с деятельностью бывшего работодателя. И хотя трудовой до­говор с работником содержал прямой запрет работнику осуществлять конкурирующую де­ятельность, суд встал на сторону работника. При этом суд указал, что вред работодателю не был нанесен, так как деятельность работника в период его занятости у работодателя, факти­чески нарушавшая обязанность не конкуриро­вать, была всего лишь подготовкой к будущей конкуренции, а не конкурентной деятельностью в полном смысле этого слова. Тем не менее, английские суды делают различие между фидуциарными обязанностями обычных работников компании и фидуциарными обязанностями директоров, указывая при этом, что источник возникновения и, следовательно, характер правовых последствий при нарушении этих разновидностей фидуциарных обязательств различаются . Такой вывод подтверждается также и тем, что далеко не все директора находятся в трудовых отношениях с корпорацией, по отношению к которой у них есть определенные фидуциарные обязательства. Например, в Великобритании фидуциарные обязанности по отношению к компании несет любое лицо, которое подпадает под определение «директор» . Указанное определение и допускает наличие у компании помимо де-юре директора еще и фактического и (теневого) директора .

Вопрос о правовой природе фидуциарных обязанностей остается открытым. Невозможно однозначно утверждать, что фидуциарный характер обязанностей членов органов управления компаний вытекает из представительской природы отношений между ними и самой корпорацией. Нельзя также говорить и том, что появление фидуциарных обязанностей в корпоративном праве является результатом того, что право компаний вообще возникло в результате развития института доверительной собственности. Наиболее очевидными причинами несоответствия действительности подобной позиции являются положения корпоративного права, устанавливающие, что члены органов управления не имеют титула собственников по отношению к имуществу компании, а у участников (акционеров) компании нет никакого вещного права на имущество компании по аналогии с правом бенефициаров по отношению к имуществу, находящемуся в доверительной собственности.

Фидуциарные обязанности в корпоративном праве являются, на наш взгляд, продолжением института юридического лица как юридической фикции, своего рода определенным приемом юридического мышления, основанным на сознательном допущении заведомо неправильного предположения. Как и в случае с фикцией юридического лица, введение институтов фидуциарных обязанностей в корпоративном праве во многом имеет утилитаристские причины и направлено прежде всего на защиту интересов участников компании.

Существенные различия в правовой природе фидуциарных обязанностей в гражданском и корпоративном праве дают основания сделать вывод об определенной «квазифидуциарности» отношений между компанией и членами ее органов управления. В то же время с практической точки зрения доктрина фидуциарных отношений в английском корпоративном праве доказала свою состоятельность, пройдя проверку временем и продемонстрировав эффективность в целом ряде сложных и спорных судебных дел.

Широкое применение недавно введенных в ГК РФ норм, устанавливающих существенный объем фидуциарных обязанностей не только для номинальных членов органов управления, но и для фактически управляющих компанией лиц, по нашему мнению, способствовало бы значительному уменьшению злоупотреблений в российских компаниях, повышению уровня корпоративного управления, и, как следствие, развитию нашей страны как привлекательного объекта иностранных инвестиций. В этой связи представляется целесообразным при практическом применении новых норм учесть богатый опыт английских судов, веками проб и ошибок пришедших к сложному балансу интересов сторон фидуциарных отношений.

____________________________________________

1 Иоффе О.С. Советское гражданское право. Л.: ЛГУ, 1958. С. 208.
2 Brown I. Commercial Law. Butterworth, 2001. P. 101.
3 Гражданское право: Учебник / Под ред. М.М. Агаркова, Д.М. Генкина. 1944. С. 92.
4 Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. I. Часть общая. СПб., 1911. С. 734-735.
5 Таль Л.С. Торговый агент и агентурный договор как правовые типы // Сборник статей по гражданскому и торговому праву, посвященных памяти профессора Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 369.
6 См., например: Суханов Е.А. Агентский договор // Вестник ВАС РФ. 1999. № 12. С. 113; Алферова О.В. Агентирование вгражданском праве России и странах «общего права» // Некоторые вопросы договорного права России и зарубежных стран / ИГиП РАН. М., 2003. С. 82.
7 Егорова М.А. Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2010. 528 с.
8 См. ссылку 6.
9 См. подробнее: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг. Изд. испр. и доп. М.: Статут, 2002. Кн. 3. с. 469; Пак М.З. Общая характеристика агентского договора. Гражданское право и современность: сборник статей, посвященный памяти М.И. Брагинского / С.С. Алексеев, Ф.О. Богатырев, Б.А. Булаевский
и др.; под ред. В.Н. Литовкина, К.Б. Ярошенко; Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. М.: Статут, 2013.
10 A. Dignam, J. Lowry. Company Law. 8th edition, Oxford University Press, 2014. P. 55.
11 Henderson v Merrett Syndicates Ltd 2 AC 145, 206.
12 Bristol and West BS v Mothew 1 Ch 1, 18.
13 Wright v Carter 1 Ch 27.
14 Beningfield v Baxter (1886) 12 App Cas 167.
15 Nottingham University v Fishel ICR 1462, 1491.
16 Armstrong v Jackson 2 KB 822.
17 Backhouse v Backhouse 1 WLR 243, 251.
18 Royal Bank of Scotland plc v Etridge (No 2) 2 AC 773 at .
19 Barclays Bank plc v O’Brien 1 AC 180 at .
20 J. Beatson, A. Burrows, J. Cartwright. Anson’s Law of Contract, 29th edition, Oxford University Press. 2010. P. 342.
21 Re Thomas 1 QB 749.
22 Underhill A. Law Relating to Trusts and Trustees. 11th ed. London: Butterworth, 1979. P. 25; Pettit Ph.H. Equity and the Law of Trusts. 9th ed. Oxford, 2009. P. 25.
23 См. подробнее: Соколова Н.В. Доверительная собственность (траст) в континентальной Европе. М.: Инфотропик Медиа, 2012. 160 с.
24 Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица».
25 См. подробнее: Harvey Gelb. The Corporate Opportunity Doctrine - Recent Cases and the Elusive Goal of Clarity, 31 U. Rich. L. Rev. 371 (1997).
26 См. подробнее: P.D. Finn. Fiduciary Obligations, Sydney, Law Book Co. 1977.
27 Erlanger v New Sombrero Phosphate Co (1878) 3 App Cas 1218.
28 Bristol and West Building Society v Mothew (1996) 4 All E.R. 698 (C.A.).
29 Re Forest of Dean Coal Mining Co (1878) 10 Ch.D. 450.
30 Bray v Ford (1896) AC 44.
31 Regal (Hastings) Ltd v Gulliver UKHL 1.
32 J. Beatson, A. Burrows, J. Cartwright. Anson’s Law of Contract, 29th edition, Oxford University Press. 2010. P. 341.
33 Bell v Lever Bros Ltd AC 161.
34 Swain v West (Butchers) Ltd 1 All ER 224.
35 Harmer v Cornelius (1858), 5 CBNC 236.
36 Helmet Integrated Systems Ltd v Tunnard (2007) IRLR 126.
37 Ransom v Customer Systems Plc (2012) EWCA Civ 841.
38 ст. 170 (1) Закона о компаниях 2006 года (Companies Act 2006).
39 ст. 250 Закона о компаниях 2006 года (Companies Act 2006).